Глава 3. Красная Армия
В феврале 1918 года поступил в Красную Гвардию и числе других отрядов принимал участие в ликвидации эссеро-меньшевистскаго заговора в г. Соликамске.
В феврале 1918 года дед уже воюет, то есть уже идет гражданская война. То, что он оказался у красных, вопросов не вызывает.
По возвращению из г. Соликамска, на ст. Губаха и с выходом декрета об организации добровольческой Красной армии, — записался добровольцем и в числе 28 человек был отправлен в г. Свердловск на формирование 1-го Уральского рабоче крестьянского полка. В этом полку был зачислен в пешую разведку.
А вот и первое упоминание о разведке. Наверное, смолоду у него хватало смелости на такие рискованные дела. Во всяком случае, то, что дед Саша был человеком неробким, он не раз доказывал и в дальнейшем своими поступками.
В Апреле месяце 1918 г. заболел брюшным тифом. После выздоровления принимал участие в розоружении 2-го Уральского раб. крестьянского полка в г. Шадринске, т.к. этот полк оказался ненадежным.
Оказывается, не все рабоче-крестьянские полки были «надежными». Итак, один полк разоружал другой. Как же они это делали? Те, кого разоружали, подчинились приказу и сдали оружие? Или лилась кровь как «надежных», так и «ненадежных» рабочих и крестьян?
Также принимал участие в задержании царского поезда вместе с Николаем Кровавым.
Поезд был доставлен в г.Свердловск, где все дворцовые прихлебатели вместе с Николашкой и его семьей были помещены в один из домов и содержались под стражей.
Первый раз читала эти строки, когда в Москве проходила большая фотовыставка последней царской семьи, и люди выстаивали огромные очереди, чтобы попасть туда, попросить прощения у страдальцев. А ведь для миллионов русских людей последний царь был «Николаем Кровавым», начиная с Ходынки, затем Русско-Японской война, Кровавое воскресенье, Первая Империалистическая. Дед — не был исключением. Не любил он «Николашку».
А я с благодарностью принимаю в подарок большой фотоальбом «Последний царь», читаю книги о нем, об императрице, рыдаю при перезахоронении останков царской семьи. Страница Российской трагедии. Дед Шура явно понимал, что участвовал в Истории, но, что История не будет ему благодарна через десятки лет, он предвидеть не мог.
26-го Мая 1918 года в составе полка выехал на фронт против Дутова. Двигались эшалонами и на ст. Оренбург прибыли 26-го Июня. Воевали с казаками дутовцами. Когда востал чехословацкий корпус и занял Саратов, Самару и Казань, находившиеся войска и ведшие борьбу против Дутова, разбились на две группы. Одна группа пошла на Ташкент, а вторая стала пробиватся на Урал, в этой группе, так называемые южно-уральские отряды был и я. Выгрузились из вагонов и пешим порядком пошли на В.Уральск. Не однократно сталкивались с бандами белого казачества и всегда их били. В В.-Уральске освободили из Тюрьмы рабочих и двинулись на Белорец. Ежедневно вели бои с казаками и чехами и в Сентябре месяце недалеко от г. Кунгурск (Кунгур) соединились с регулярными частями Красной армии.
После соединения нам дали двухнедельный отдых и были переименованы в 30-ю стрелковую дивизию, входили в состав 3-й, а потом 5-й армии. Дивизия участвовала все время в боях на Восточном фронте против Колчака, до полной его ликвидации.
Вот такая военная биография. Мы из истории знаем о Дутове, Колчаке, восставшем чехословацком корпусе. А для деда Шуры это были бои, пешие переходы. Он горд, рассказывая о своих победах над «бандами белого казачества»: всегда их били.
В Ноябре месяце 1919 года я был назначен комисаром стр.б-на (стрелкового батальона). В этой должности я дошел до г. Иркутска.
Уже комиссар стрелкового батальона. Наверняка, уже член партии большевиков, но о вступлении в партию не пишет. Не придает этому факту своей биографии значения? Вряд ли. Скорее, партия — это его естественное бытие, в котором в те годы находились тысячи искренних большевиков.
Неоднократно раз с батальоном участвовал в боях против беляков колчаковцев. На ст. (станции) Татарская бурма, батальоном забрали бронепоезд «Дедушка».
Ликвидировав колчаковские банды мы вступили в г. Иркутск где нас рабочий класс встречал, как освободителей. И впоследствии дивизии было присвоено имя 30-я Иркутская имени ВЦИК стрелковая дивизия.
Дед подчеркивает, что рабочий класс встречает Красную Армию как освободителей. Иркутск тогда был большим промышленным городом в Сибири, так что имя «30-я Иркутская имени ВЦИК стрелковая дивизия» значило много для молодой армии.
К 1 Мая 1920 года в г. Иркутске я окончил партийно-политические курсы дивизии.
Беспартийных на партийно-политические курсы вряд ли посылали, как и вряд ли назначали комиссарами, как это случилось с дедом еще в 1919 году.
По окончании курсов направлен в ОО ВЧК при 30 с.д. (с.д. — сейчас и далее — «стрелковая дивизия») на работу. Сначала работал в наружке, потом был направлен в полк на секретную работу.
ОО ВЧК (Особые отделы Всесоюзной Чрезвычайной Комиссии) — это и сейчас звучит грозно. Уж очень много негатива связано в нашем сегодняшнем сознании с этой организацией, а ведь дед, наверняка, свято верил в то, что делал добро, выполняя свой долг бойца и коммуниста. 1920 год — либо ты до конца на одной стороне, либо на другой. Погибали и те, и другие. И те, кто не хотел принимать чью-либо сторону, тоже погибали.
Полк стоял в г. Силингинск (Селенгинск), по реке Силинге (Селенге), по которой часто приходилось ходить на пароходе. В одну истаких (из таких) поездок в г.Улан-Удэ (в то время там была буферная власть) я был задержан, а потом меня посадили на пароход и я уехал.
Опять никаких объяснений: был задержан, а потом посадили на пароход и уехал. Отпустила, что ли, буферная власть?
В город Улан-Удэ еще раз дед Шура попадет уже в конце жизни. В Улан -Удэ во время Великой Отечественной войны из Днепропетровска был эвакуирован паровозо-ремонтный завод, на котором работал брат моей бабушки Маши, Александр. Он и его семья там так и остались, а после войны туда же привез свою семью еще один их брат, Василий.
В 1963 году дед Шура приезжал к нам на Дальний Восток, где в то время служил мой отец. В ту же поездку он навестил и семьи двух своих шуринов в Улан-Удэ. Многие годы он был особенно дружен со своим тезкой Александром, которого в семье тоже звали Шурой.
Эта его поездка — наша последняя с ним встреча. Дед Шура был уже смертельно болен, но ни он, ни мы этого еще не знали. Умер он через несколько месяцев после своей поездки.
2-го сентября вся дивизия перебрасывалась на Южный фронт против Врангеля. 29-9- 20 г. мы выгрузились на ст. Лозовая и на второй день вступили в бой с бандами «Моруси» (?) а потом и с Врангелевцами. В конце октября месяца 1920 года подошли к Крыму, а в Крым вошли 9-10 Ноября и остановились в г. Феодосия, а потом Карасубозар и немецкие колонии и начали гонятся за батькой Махно и его бандами, Милитополь (Мелитополь), Бердянск, Гришино, Мариуполь.
После Урала и Сибири — Крым, юг России, Украина. И опять знакомые с детства имена врагов молодой Советской власти — Врангель, Махно. История — и мой родной дед …
И еще: в Крым-то «вошли» через гнилой Сиваш по горло в холодной ноябрьской воде. После этого у деда началась открытая форма туберкулеза, который мучал его долгие годы. Мама вспоминает, что его отправляли в санатории пару раз, а также бабушка лечила домашними средствами. Он был крепкий мужчина, со временем выкарабкался, но умер от рака легких, так что холодный Сиваш в результате был главной причиной его преждевременной смерти.
Глава 2. «В людях» и «Университеты» | Оглавление | Глава 4. Женитьба и появление первенца