Глава 2. «В людях» и «Университеты»
С 8-9 лет я начал пасти скот у себя в деревне и пас 3 или 4 сезона. В 1908 году поступил в церковно-приходскую земскую школу, проучился две зимы и дальше учится немог, т. к. брата взяли в армию, отец был стар, некому было работать и меня отдали в работники в деревню Овечкино где я работал два лета.
Вот и кончилось дедово детство в 8-9 лет! Да и образование было недолгим — два класса церковно-приходской земской школы! А дальше «университеты», как у Максима Горького и миллионов детей и подростков в России 100 лет назад. Не знаю, что пишут в учебниках истории сейчас, но это-то была самая простая правда о жизни поколения наших дедов. Могут ли наши внуки, сидя за компьютером, вообразить себе своего прапрадеда, пасущим скот в 8-9 лет, а с 14-15 уже вообще работающим, кормящим семью?
В 1909 и 1910 года работал в деревне Лузянки у дяди Сафронова. Здесь мне все же немного было лучше, чем совершенно у чужих людей. Домой ездил редко и даже в праздники оставался у дяди. Сын дяди со своей семьей жил в гор. Кургане. В 1910 году внук дяди Алексей летом приезжал в гости но, был настолько беден, что обратно ему не за что было выехать и дядя ему дал деньги и он уехал.
Значит, у нас есть родня по фамилии Сафроновы. Но, видимо, эти родственники тоже были не очень состоятельны, раз нанимали работников-племянников, которые даже в праздники не могли навестить свою семью.
С хронологией не все четко, так как вроде поступил дед Шура в школу в 1908 году и проучился там две зимы, но с 1909 года он уже у Сафроновых. Видимо, когда писал, он уже точно не помнил, в каком году была учеба, а когда — работа в той или иной деревне.
В 1910 году меня отдали к подрядчику Сафронову в деревню Локосята. Хозяйство этого подрядчика-кулака было большое работать приходилось много. Зимой часто приходилось ездить на двух лошадях самому в лес, перевозить строительный лес. В это время я сильно простудися и болел крапивной лихорадкой а потом фурункулами, долго они меня мучали но, потом прошло. Во-время болезни выручала меня работница Анюта Золотухина. Мы с ней работали вместе, она мне помогала, а я ей и так у нас и сходило.
Этот Сафронов — уже не наш родственник. Его работники во время болезни к докторам, явно, не обращались, а выручали и в работе и в болезни друг друга, как могли. Спасибо, Анюта Золотухина, что заботилась о моем деде, тогда совсем молодом парне.
В 1911 году выехал на завод Карабаш, работал поденно у подрядчика Сафронова (сын старого Сафронова) и работал у него до ноября месяца вместе с братом Федором. Зимой жил дома а на лето уезжал на заводы и работал у подрядчиков. Так продолжалось до первой империалистической войны.
Первая Мировая война началась в 1914 году, значит, дед работал поденщиком 3 года.
В 1915 году в мае месяце призывался и был зачислен в ратники 2-го разряда.
Ратник 2-го разряда — это не действительная служба, а состояние в ближайшем запасе, для скорейшего призыва на действительную службу.
В том же 1915 году 28-го августа вместе с товарищем-односельчанином выехал в Кизельский округ на ст. Губаха и устроились к инженеру строителю Икорскому. У которого и работал до февральской революции 1917 года.
Значит, на действительную службу в царскую армию дед Шура не был призван, а работал до Февральской революции на стройке.
После февральской революции инженер закрыл свою контору и мы объединились в артель плотников, в которой я и работал до февраля
Плотничать дед Шура любил. Я помню, как он работал в сарае, стругал доски, мастерил. После войны мебель купить было негде, да, в общем-то, и не на что, вот и пригодились его плотницкие умелые руки. Мебель для квартиры, скамейки в садике под окнами дома, игрушки для меня, его маленькой внучки — все это он делал своими руками.