Годы Великой Отечественной Войны
В предвоенные годы люди Советского Союза готовились к войне, героически трудились для создания оборонной мощи страны и немало успели на этом поприще. Высокого накала достигла пропаганда патриотизма при подготовке бойцов для Советской армии. Среди молодежи особым авторитетом пользовались профессии авиаторов, моряков, танкистов. Высоко ценился человек, заслуживший звание «Ворошиловский стрелок» (https://ru.wikipedia.org/wiki/Ворошиловский_стрелок). Печатная пропаганда утверждала, если придется воевать, будем воевать на вражеской территории. Вспоминается, что перед войной с Финляндией Ворошилов делал такие бравурные заявления: «Если начнется война с Финляндией - мы ее накроем зонтиком». К сожалению, все сложилось по-другому, и из печального опыта войны с Финляндией должные уроки извлечены не были. И к войне 1941 пришли далеко не во всеоружии. Даже из Москвы в первые месяцы войны уходили ополченцы, не обеспеченные винтовками. Начало войны застало меня работающим на московском заводе малолитражных автомобилей им. КИМа (http://ru.wikipedia.org/wiki/Москвич_(завод)), и все годы я находился в системе автотракторной промышленности, работающей на оборону. На военном учете состоял в звании «батальонного комиссара», но дамоклов меч «брат врага народа» и здесь стоял на пути. На обращение в военкомат с просьбой призвать в армию получил ответ: когда нужно будет, призовем. Бывая на многих заводах в Куйбышеве, Владимире, Саратове и др., видел, как рабочие работали по-фронтовому в тяжелейших условиях. На заводе КИМ в первые месяцы войны сумели заменить рабочих, ушедших на фронт в истребительные батальоны, спецкоманды. Обучили пришедших домохозяек, подростков. Мне, занимавшемуся этим делом, приходилось наблюдать, как пришедшие люди, до этого никогда не имевшие дело с производством, быстро приобщались к нелегким условиям труда. Вспоминаю такой случай. Пришла поступать на завод девушка из числа детей, эвакуированных из Испании, где она училась в музыкальной школе. На мое замечание, знает ли она, что придется иметь дело иногда с грязной работой, ответила: «Для этого есть мыло». В условиях налетов вражеской авиации на заводах не прекращалась работа, рабочие не уходили с рабочего места. На ряду с изготовлением боеприпасов, завод готовил военные формирования. Был создан на заводе рабочий батальон, в котором я был комиссаром. Проходили мы военное обучение. Совершали продолжительные походы в противогазах. Для многих работников завода заводские помещения стали вторым домом, откуда они не выбирались неделями. Памятна ночь с 15-го на 16-е октября 1941 года. В заводское помещение, где я ночевал, пришел ночью секретарь райкома партии Семенов и сообщил мне, что меня райком назначил секретарем парткома завода. На мой вопрос – не смущает ли его мое «сомнительное» место в моей биографии, связанное с арестом брата, получил ответ– нет, на что в свою очередь сказал ему – ноша ответственности меня не смущает. И в эту же ночь приступил к исполнению обязанностей.
Трудные дни переживала Москва в октябре 1941 г. Фашистские войска прорвались к границе города. 15 октября ГОКО (Примечание редактора: или ГКО – Государственный Комитет Обороны) вынужден был принять решение о массовой эвакуации из Москвы фабрик, заводов, госучреждений, министерств, посольств. В короткие сроки была осуществлена огромная по масштабам работа по перебазированию московской промышленности на Восток. В постановлении ГКО предусматривалось: в случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД – Берия и Щербакову – произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать. Как секретарь парткома, я был включен в состав заводской тройки по управлению заводом. Осложнялось положение отсутствием в это время директора завода. Главная задача тройки заключалась в быстрейшей эвакуации завода. Условия предъявлялись жесткие. При невозможности своевременной эвакуации и осложнения ситуации завод подлежал взрыву. Нами была подготовлена взрывчатка, исполнители. Лично я получил специальный именной пропуск на право отхода последним. Чтобы развязать себе руки и для более свободных действий, я свою семью (мать, жену, дочь) перевез жить на завод и первым, отходящим с заводской территории, эшелоном отправил на Восток. Эшелон отправлялся на Урал, в Свердловске должен был влиться в создаваемое предприятие по выпуску танков.
Для меня, участника Гражданской войны, немного знакомого с эвакуацией, обстановка, сложившаяся в эти критические дни в Москве, казалось недопустимой. Я имею в виду факты неорганизованности, в ряде случаев граничащие с паникой. По ряду вопросов отсутствовали четкие распоряжения. Ко мне, как секретарю парткома, обращались коммунисты за разъяснением, как они должны поступить, но, не имея четких разъяснений сверху, я не мог дать четких ответов на поставленные вопросы. На ряде предприятий, рядом расположенных, жгли документы. А когда острота несколько смягчилась, коммунисты, ушедшие пешком из Москвы или уехавшие самовольно, получили взыскания.
Для ускорения вывоза заводского оборудования наша заводская тройка решила провести с заводской ж-д (железнодорожной) ветки пути прямо в цеха и грузить на платформы демонтированное оборудование прямо в цехах. Хорошо был знаком с ходом работ по эвакуации на автозаводе имени Сталина (Примечание редактора: ЗИЛ). Этот завод по масштабам не мог быть отправлен в одно место. Его путь, в основном, лежал на Урал с главной базой в городе Миасс (Примечание редактора: Миасс — город в Челябинской области) с филиалами в Шадринске, Челябинске. Часть завода была эвакуирована в Ульяновск. Должен сказать, что ЗИЛ был примером в работе по перебазированию и созданию производства на голом месте. Начавшаяся 15 октября 1941 г. работа по эвакуации завода фактически уже к концу месяца была осуществлена. Было отправлено 7700 вагонов и платформ с оборудованием и 14 тысяч рабочих и членов их семей. Сразу же по прибытию к местам назначения начались работы по размещению оборудования, людей и строительству. Работа велась в труднейших зимних условиях Урала и большей частью на заснеженных открытых площадках. У рабочих, занимавшихся монтажом оборудования, пальцы рук примерзали к металлу. Делали рабочие, казалось, невозможное. Настоящая битва за создание Уральского автомобиля развернулась у подножья Ильменских гор города Миасс. Новый кузнечнопрессовый завод создавался в Челябинске, а автоагрегатный в Шадринске. Моторный завод создавался в Ульяновске, во втором квартале 1942 г. вступил в строй Шадринский автоагрегатный завод. После монтажа оборудования, через полгода, на Ульяновском автозаводе был выпущен первый автомобильный мотор, а в июне 1944 г. уже сошли с конвейера первые уральские автомобили. Создание на Урале в трудных условиях, в короткие сроки, автомобильного производства стало возможным благодаря хорошей организации работы и массового героизма работников тыла.
Сразу же после разгрома немцев под Москвой по решению ГКО в Москве на автозаводе ЗИС было восстановлено автомобильное производство, организовано обучение 12 тысяч новых рабочих, восстановлено 25 цехов, и в мае 1942 г. сошли с конвейера первые грузовые автомашины. Такими были темпы работы.
Сложной жизнью жила Москва в первый год войны. Все было перестроено и подчинено нуждам фронта. Город все больше становился прифронтовым. Жители города приспосабливались к бомбовым ударам вражеской авиации. В доме 23 по ул. Стромынка, где я жил с семьей, в вечерние и ночные часы во время налетов вражеской авиации взрослая часть мужского населения нашего подъезда, как правило, собиралась на чердаке, где без страха наблюдали за полетами вражеских самолетов, работой наших зенитчиков и авиационными сражениями. Редко кто спускался в бомбоубежище. Нередко во время возвращения с работы, будучи застигнутым во время воздушной тревоги, в метро пробирался пешком по шпалам метровского туннеля до конечной станции «Сокольники».
В октябре 1941 года город готовился к уличным боям, усиленно строились оборонные рубежи, завалы, препятствия. На улицах создавались баррикады, устанавливались металлические ежи, сооружались надолбы. Обезлюдели улицы. Несмотря на критическое положение люди не теряли надежды, работали, понимая, что судьба страны в определенной мере решается под Москвой.
6 ноября 1941 г. внутри станции метро «Маяковская» было назначено заседание Моссовета, посвященное 24-й годовщине Октября. На автомашине по обезлюдевшим улицам я проехал от завода через весь город на это заседание. Необычной выглядела Москва. Центральные улицы ощетинились ежами и баррикадами. Во многих магазинах витрины были превращены в бойницы. В небе плыли аэростаты. Вражеская авиация в этот день делала несколько попыток прорваться в город. В подмосковном небе наши зенитчики вели упорную борьбу. Лишь за несколько минут до открытия заседания был дан отбой воздушной тревоги. В этот день прорывалось в город 250 вражеских самолетов. Сбито было 30. Традиция проведения торжественных заседаний в канун годовщины Октября и на сей раз не была нарушена. Но обстановка его проведения была необычной. Метровские поезда не двигались. Эскалаторы не работали. По ним были устланы красные ковровые дорожки, по которым мы спускались на платформу. Платформа вся была уставлена стульями. По обе стороны платформы стояли вагоны с открытыми дверями, где были устроены буфеты, где можно было перекусить и встретить знакомых. С докладом выступал Сталин. Он прибыл со специальным поездом за несколько минут до начала заседания. Открывал заседание председатель Моссовета Пронин. И сегодня, полвека спустя, бывая на станции метро «Маяковская», вспоминаю тот необычный день, 6 ноября 1941 г. Радостно было узнать на заседании, что 7 ноября утром состоится парад войск на Красной площади. После заседания я поехал в райком за билетом (Примечание редактора: билетом на парад). Получил билет № 1032, правая сторона. Билет сохранился теперь уже как дорогая реликвия. Наступило утро 7 ноября. Шел густой снег, утро было морозным. При полном боевом снаряжении в параде участвовали пехотные части, артиллерия, танковые войска, кавалерия. Некоторые части отправлялись с парада на передовую. До парада воинские части объехал маршал Буденный, принимавший парад войск. Командовал парадом генерал Артемьев. Парад имел огромное мобилизующее значение не только для Москвы. Люди узнавали, что Москва живет и борется. Ведь Гитлер похвалялся, что в октябре он примет в Москве парад своих войск. 57 тысяч немецких солдат прошли позже по улицам Москвы, но уже в положении военнопленных. В часы парада на ближайших подступах к Москве шли ожесточенные бои, с передовых позиций немецкие командиры пытались в бинокль разглядеть Московский Кремль. Присутствуя на параде, мы сознавали историчность события, понимали, что в эти дни, возможно, закладывается будущее победы. Так оно и произошло. Довелось мне быть участником и второго, но теперь уже победного, парада 1945 года.
За годы войны пришлось выполнять немало специальных заданий Наркомата автомобильной промышленности. Был уполномоченным Наркомата по эвакуации из Калуги завода мотоциклетного оборудования. Случилось так, что при сдаче Калуги немцам завод не успели эвакуировать, и вскоре после того, как немцев вышибли из Калуги, но не были еще уверенными в окончательном исходе боев, решили вывезти на Восток уцелевшее оборудование завода и людей, работавших на нем. Наиболее сложной была эвакуация людей. Люди уже без охоты решались трогаться в далекий путь. Удалось преодолеть и это препятствие. Завод был эвакуирован на Урал в город Юрюзань. Впоследствии довелось мне побывать на этом заводе в новом месте его расположения. Люди работали в тяжелейших условиях. Посетил я завод в годы войны, зимой. Стояли сильные морозы. Видел, как работницы, жившие на большом расстоянии от завода, через глубокие снежные заносы добирались на работу совершенно замершими и до начала работы вынуждены были отогреваться.
В августе 1942 года немецкая авиация добралась до Саратова и бомбила подшипниковый завод. Пригласил меня работавший в то время в Наркомате Акопов, коротко рассказал об обстановке, создавшейся на заводе, и попросил: «Поезжайте на завод, ознакомьтесь на месте с положением, посмотрите, чем нужно помочь заводу, а главное – надо поддержать людей и сделать так, чтобы работа не прекращалась». Должен сказать, что люди работали под бомбежкой и не думали прекращать работу. Говорят: мир тесен. Это правда. Оказалось, директор завода хорошо знал моего брата и в одной из бесед сказал мне: «Если вы такой, как ваш брат, хотел бы, чтобы вы согласились остаться у нас на работе».
По заданиям Наркомата ездил в Куйбышев на завод Катэк (http://ru.wikipedia.org/wiki/Завод_имени_Тарасова) и подшипниковый завод, который был размещен в помещениях старых каменных конюшен. Рабочие завода в общежитии спали на двухъярусных койках.
Трудно складывалось положение с продовольствием. По заданию Московского комитета партии я был командирован в 1944 году в только что освобожденный Смоленск для завоза в Москву картошки. Урожай картошки там был отменный, но с транспортировкой дела обстояли плохо. Мне было поручено вывозить картошку из Починковского района. Смоленск был разрушен и лежал в развалинах. Трудно было найти уцелевший дом. Из глубинки картошка доставлялась с большим трудом. Привозили ее и на впряженных в повозки коровах. С целью ускорения доставки я предложил доставлять картошку на каждую имеющуюся в районе железнодорожную платформу, и это облегчило положение, сразу ускорился процесс подвоза и отправки картошки в Москву, так как пункты приема были открыты вдоль железнодорожной магистрали. Для работы по погрузке были выделены немецкие военнопленные и заключенные. Была специальная инструкция о порядке использования военнопленных. Запрещалось применять сверхурочные работы. Наблюдая за работой военнопленных, заметил, что даже в этих условиях они большое внимание уделяли организации рабочего места. Был такой случай: настил, по которому поднимались в один из вагонов, был установлен с отклонениями и создавал неудобства в работе. Бригадир сразу же остановил работу до полного исправления дефекта.
Два парада от легендарного 1941 года до Парада Победы 24 мая 1945 года пройден долгий путь в четыре года. В день Парада Победы в Москве лил сильный дождь, из-за чего демонстрацию трудящихся пришлось отменить. Будучи участником многих парадов на Красной площади испытал разные чувства, но два парада – 1941 и 1945 г.г. врезались в память навсегда. Командовал Парадом Победы прославленный маршал Союза К.К. Рокосовский, принимал Парад еще более прославленный маршал Г.К. Жуков. В Параде участвовали 10 сводных полков – по числу фронтов. Кульминацией Парада стало прохождение по площади двухсот воинов, державших в руках приспущенные немецкие штандарты, и особенно впечатлял момент, когда одновременно все двести воинов бросили немецкие штандарты к подножию Мавзолея. Обращала внимание такая деталь – дело было летнее, а на руках у воинов были надеты белые перчатки. В памяти сохранилось много впечатлений о различных парадах на Красной площади, отражающих состояние нашей армии и оборонную мощь страны в разное время. Помнится время, когда скакали по площади кавалеристы с шашками наголо, и конь, споткнувшись сбросил седока с шашкой в руке, и седок, как ни в чем ни бывало, побежал за конем. В годы, когда армия только овладевала техникой, был эпизод, когда заглох мотор, и танк застрял на площади. Его пришлось отбуксировать. Врезалось в памяти время, когда по площади проходила мощная моторизованная техника /ракетные части/ и одновременно над площадью проносились новейшие самолеты. Интересно было наблюдать, как реагировал на это один из зарубежных военных атташе, которые безуспешно пытался одновременно увидеть то, что происходит на земле и то, что проносится в небе. Наблюдал с близкого расстояния, как Максим Горький и Ромен Роллан (http://ru.wikipedia.org/wiki/Роллан,_Ромен) с трибуны Мавзолея в 1935 году с истинным интересом и огромной радостью наблюдали за прохождением по площади большой прекрасно выглядевшей колонны загорелых бойцов спортсменов в трусах.
Национальный вопрос | Оглавление | О серьёзном отношении к истории