Page 57 - book_A5_

56 ЛЕТОПИСЬ МОЕЙ СЕМЬИ. СОРОКИНЫ

мера. Будучи совершенно трезвым ушел домой и лег спать.
Напиваться в таких условиях было не в характере деда,
а уж хандрить он себе вообще не мог позволить. Но ведь
люди – не железо, устали от войны. Им хотелось забыться
хотя бы в эту новогоднюю ночь.
Утром узнаю, что на вечере со стороны отдельных лиц
было допущено не культурное отвратительное поведение
выходящее за рамки приличия. Пришлось о всех допущен-
ных безобразиях писать доклад и приводить людей в по-
рядок.
«Пришлось… писать» – это не то же самое, что «доло-
жил».
Мне кажется, хотя дед Шура явно не приветствовал «не-
культурное отвратительное поведение, выходящее за рам-
ки приличия», докладывать об этом ему не хотелось, но
служба есть служба.
В Январе месяце 1943 г. мы ударили крепко по д-рам (де-
зертирам?) и тоже самое сделали в феврале.
Видимо, речь идет о дезертирах, то есть о жителях Кав-
каза, которые не хотели воевать в Советской Армии. Они,
так же, как и бессарабцы, не считали эту войну своей.
14-го Марта 1943 года ездил в г. Поти с докладом к т.
Ермолаеву, которого я просил о переводе. Ермолаев обе-
щал учесть мою просьбу. А пока что предложил откоман-
дировать: – заместителя Теуги и Упол. (Уполномоченно-
го) Нусимовича.
После откомандирования последних, откомандировал
еще Розмарина.
В Поти, как я поняла, находилось командование Черно-
морским флотом, а генерал Ермолаев Николай Дмитрие-
вич в 1942–1943 годах был начальником Особого Отдела
Черноморского флота, то есть непосредственным началь-
ником моего деда.
28-го Марта 1943 года сдал дела ОО НКВД УОЧФ (Учеб-
ного отряда Черноморского флота) т. Ляшенко и выехал